Бремя [litrpg] - Страница 27

Верзила заорал, на шее выступили вены, на губах появилась пена, как у загнанной лошади. Но стоило высокоуровневой суке перевести взор, как он обмяк и повалился на камня, плача, как ребенок.

Очередь Капитана.

-- Нити жизни чудно устроены, -- заявил монстр. -- Старый Ног'Шарнан пережил тысячи чужих миров. И нигде не видел свободы, не вкушал мед удовольствия. Страдания сопровождали его... Старый Ног'Шарнан мечтает освободиться... Но сейчас твой черед познать истину, старик. Хм... -- Голос дрогнул. -- В настоящей жизни ты так же стар, как здесь... Понимаю! Старый Ног'Шарнана понимает! Ты руководишь группой, следишь, чтобы эта стая зверей не вырвалась из цепей...

-- Неправда! -- воскликнул Капитан.

-- ...Жаль только, в реальности от тебя нет никакого прока, -- продолжает как ни в чем ни бывало монстр. -- Опутанный трубками с живительными растворами, погруженный в капсулу, влачащий жалкое существование в холодной пустоте... Старый Ног'Шарнан хотел бы увидеть настоящие звезды. Они прекрасны, Капитан? Скажи: они прекрасны?

Опустив голову, Гоблин боязливо вскрикнул, когда лучи света выхватили его. Голос чудовища смягчился, в нем появились нотки сострадания:

-- Самый чистый из всех, самый светлый. Старому Ног'Шарнану искренне жаль тебя. Но так устроена жизнь. Игра не поможет тебе спасти жену. По крайней мере, не сейчас. Она обречена, старый Ног'Шарнан читает её диагноз, слезы льются по его щекам. Прими её смерть как должное. Ей не помочь. Ты не бог...

Юдоль с вызовом уставилась на колосса, хищно ухмыльнулась. Её улыбка словно говорит: "Давай, тварь! Давай же! Расскажи -- и сильно пожалеешь. Я тебе обещаю долгую и мучительную смерть".

Расправив массивные плечи, монстр захохотал:

-- Падшая стремится стать Взошедшей, ха-ха-ха! История стара как сам Ног'Шарнан! Каково это, девица, торговать телом? О-о-о-о, вижу злобу, скольжу по массивам информации, из одного сервера на другой... Ног'Шарнана возбуждают эти необычные ролики...

-- Заткнись... -- выдавила из себя Юдоль. -- Заткнись, тварь.

-- В настоящей жизни ты красива. Поэтому решилась изменить внешность, да? Пикантные формы, но горькое существование. Все обречены! Никто не спасется, девица. Ты уже начинаешь сдавать, а не накопила даже одной пятой нужной суммы... Скоро мозги под действием наркотика протухнут и... Как будешь играть? Скажи старому Ног'Шарнану! -- Рой бабочек закружился вокруг Юдоль. -- Тебе ведь снятся кошмары. Оно и неудивительно: отдать дочь -- свою родную кровиночку! -- им. Она пошла по твоим стопам, хотя ей не исполнилось даже двенадцати лет. Жаль, такая красота увянет... Я вижу её... Что она делает сейчас, как пытается ублажить...

Он резко умолк, голова повернулась в мою сторону. Я прикрыл глаза левой рукой. Сейчас узнаю...

-- Ты... -- Голова колоса склонилась надо мной. Свет стал ярче. -- Ты... Ты -- никто.

Я пытался осознать услышанное, когда могучий рев прервал строй мыслей. От жуткого, чудовищного рева задрожала земля...

Первым умер Болтун. Когда колосс поднял пудовые кулаки над головой, из тумана выползли падальщики-гули. Сразу три твари прыгнули на Болтуна и принялись терзать его шею. Кровь фонтаном хлынула из перекушенной яремной вены, обрызгала меня.

А затем началась резня. От первых ударов кулаков гиганта затряслась земля, из-за чего я потерял равновесие и, больно ударившись затылком о колено Верзилы, распластался на холодных влажных камнях. От второго удара месивом из костей и крови стали Юдоль и Капитан. Гоблин попытался было сотворить заклинание, однако свет, вырвавшийся из глазниц Ног'Шарнана, превратил его в горстку пепла.

Я умер практически последним. Да и то по глупости: убегал от колосса, когда из земли наполовину вырвался Родриг. Его костлявая рука, словно меч, пронзила живот. Уверен, мой крик распугал даже гулей. Я истек кровью за считанные мгновения.

От кулаков Ног'Шарнана не спрятаться и не увернуться. Если это не получается у Юдоль, Верзилы и Болтуна, то что говорить про меня? Однако отряд не сдается, пытается выработать тактику. Со всех сторон доносятся крики, рои черных бабочек кружатся над нами, от ударов колосса трясется земля, а гули поджидают в густом тумане.

Юдоль запрыгнула на кисть Ног'Шарнана. Её лицо горит ненавистью, от клинка исходит ровное белое свечение. Она стремительно бежит по руке гиганта, практически достает мечом до шеи... Но неловко поскальзывается и, сломав шею, умирает на камнях.

Я подмечаю как изменяется группа. Словно отчаяние и боль, копившиеся в людях месяцами, как гнойный нарыв, лопаются и вылезают наружу. Например, Гоблин. В сражении он еще больше кажется стариком. Лицо приобретает желтоватый оттенок, походит на маску. Лоб бороздят три глубокие морщины, губы перепачканы в собственной крови. На щеке засыхает белая дорожка слезы.

Один из гулей прыгает из тумана и быстро сворачивает мне шею.

Открываю глаза напротив Родрига. Череп скалится, черные провалы глазниц пялятся на меня. Ему смешно! В какой-то момент я тоже растягиваю губы в широкой улыбке, грудь распирает от странного и незнакомого чувства.

Схожу с ума...

Я помню, как Юдоль упала у ног и вонзила в меня белые от страдания глаза. Её рука потянулась ко мне, на губах запузырилась кровь. Я помню, как Гоблин взорвался снопом ярких зеленых искр, истошный вой чудовища прокатился в тумане. Кожа колосса на правом боку почернела, отходит кусками, обнажая мягкую розовую плоть. Я помню, как Капитан ползет по земле. Он полон решимости. Вот только, наверное, не знает, что от его ног остались лишь кровавые культи...

Я всё помню.